— Я говорю не о том неуважении, от которого идут под защиту мужей и братьев… — продолжала она. — Но я для всех девушка, а в жизни девушек вообще есть срок, когда репутация их становится сомнительной… Моя же жизнь сложилась так, что для этой репутации слишком много оснований… В каком обществе вращаюсь я? Среди французских актрис и эмигрантов, а между тем, как жена гвардейского офицера, дворянина, как Оленина, я могла бы
добиться приема ко двору, чего добилась же эта мерз…
Неточные совпадения
Кузина твоя увлеклась по-своему, не покидая гостиной, а граф Милари
добивался свести это на большую дорогу — и говорят (это папа разболтал), что между ними бывали живые споры, что он брал ее за руку, а она не отнимала, у ней даже глаза туманились слезой, когда он, недовольный прогулками верхом у кареты и
приемом при тетках, настаивал на большей свободе, — звал в парк вдвоем, являлся в другие часы, когда тетки спали или бывали в церкви, и, не успевая, не показывал глаз по неделе.
— А оттого, что у этих зверей ты несколько лет сряду находил всегда радушный
прием: положим, перед теми, от кого эти люди
добивались чего-нибудь, они хитрили, строили им козни, как ты говоришь; а в тебе им нечего было искать: что же заставило их зазывать тебя к себе, ласкать?.. Нехорошо, Александр!.. — прибавил серьезно Петр Иваныч. — Другой за одно это, если б и знал за ними какие-нибудь грешки, так промолчал бы.
Нетов надел бы и свою Анну и Льва и Солнца второй степени, но Марья Орестовна формально ему приказала: ничего на шею не надевать, пока не
добьется Владимира, а персидскую звезду пристегивать только при
приемах каких-нибудь именитых гостей. Ордена лежали у него в особом кованом ларце с серебряными горельефами. Заказал себе он маленькие ордена для вечеров, но и этого не любила Марья Орестовна. Она говорила, что Анну имеет всякий частный пристав.
— Что же!.. Откройтесь кому надо… Если не сразу, так в два-три
приема добьетесь…
Иван Павлович подробно рассказал ей правила воскресных
приемов, не скрыв, что многие посетители так и не могут
добиться, чтобы государь обратил на них свое внимание.
Вся обстановка этого дома была выписана Иваном Павловичем из Парижа и представляла образец изящной роскоши. Ее вечерние
приемы были блестящи и многолюдны. Приглашения на чашку чая после театра
добивались, как милости тогдашние вельможи и бары.